Делать операцию или нет

Содержание

10 мифов об операциях и хирургах

Все мы периодически должны обращаться к врачам. Так уж исторически сложилось, что больше всего мы боимся ходить к хирургам и стоматологам. Связано это с большим количеством различных слухов, домыслов, стереотипов, непонимания и ошибочного общественного мнения. Суть страха проста.

Нам кажется, что будет больно, а подкрепляется это все расхожими фразами, вроде, ”Хирургам лишь бы резать”. В этой статье попробуем развенчать некоторые мифы о хирургии, чтобы перестать опасаться этих людей со своеобразным чувством юмора. А, может, и наоборот, укрепим некоторые из убеждений.

Начинаем?

Не самая приятная сцена, да?

Хирургия является одной из старейших отраслей медицины. Она упоминается во многих рукописях и исторических документах. Вот только тогда ”врачи” больше были похожи на исследователей и студентов. Они разбирались, как там все устроено, и готовили почву для современных мастеров, которые могут почти все — от заживления раны до пересадки сердца.

У этих людей очень своеобразное чувство юмора, которое мы зачастую не можем понять, или просто находимся в момент визита к ним не в том состоянии, чтобы посмеяться над странной шуткой. Тем не менее, в мире профессия хирурга является одной из самых высокооплачиваемых. Но связано это с тем, что реально крутых хирургов не так много, и они, творя чудеса, действительно получают большие деньги.

Стоит также отметить, что понятие ”хирург” является очень широким. Исходя из определения, хирург — это врач-специалист, получивший подготовку по методам диагностики и хирургического лечения заболеваний и травм. То есть, хирурги могут специализироваться на разных частях тела человека. Они могут даже делиться на специализации по признаку возраста или пола пациентов. Например, детский хирург.

Робот-хирург

В последнее время все более широкую популярность набирает направление роботизированной хирургии. Это хирургия с использованием робота во время операции.

Использование роботов позволило установить два уникальных направления в медицине. Первое направление — это телехирургия: хирург руководит роботом во время операции, непосредственно не контактируя с пациентом.

Второе направление — это хирургия с минимальным вмешательством.

Первый успешный случай применения робота в хирургии датируется 1985 годом, когда роботом PUMA-560 была проведена операция на головном мозге пациента. Не слабое такое начало для роботов.

Сейчас самым известным роботом-хирургом является робот Да Винчи. Первые разработки начались еще в 80-х годах прошлого века. За это время он был выпущен в количестве более 3000 штук.

Чуть больше 20 штук находится в России. Проблема робота в том, что стоит он 2 миллиона долларов, и, чтобы его окупить, клинике надо несколько лет делать по 150-300 операций в год с его участием.

Именно поэтому операции с его участием достаточно дорогие.

Так выглядит операция с применением робота-хирурга Да Винчи

Рассказ про робота-хирурга можно считать первым мифом, так как многие уверены, что такие механизмы начали делать операции не так давно. На деле, первой успешной операции уже более 30 лет. Дальше поговорим о других заблуждениях, касающихся хирургии.

Хирурги-практиканты делают операции

Есть известная шутка о том, что по-настоящему неприятным моментом является тот, когда ты ”засыпаешь” на операционном столе и видишь, как у врача из кармана выпадает студенческий билет.

Это не боле, чем миф и заблуждение. Многие считают, что молодые специалисты должны практиковаться перед получением работы, и в хирургии все работает так же. Все не так просто.

Вот это новость: Пластические хирурги научились упаковывать жирок на пузе в кубики пресса

Чтобы получить право самому проводить операции, выпускник должен провести не одну операцию в качестве ассистента. Только после этого ему дадут право самостоятельно проводить хирургическое вмешательство.

Вначале он подает инструменты, потом помогает и только после этого оперирует сам. Только так и никак иначе. Исключения возможны только в случае стихийных бедствий или военных действий, когда категорически не хватает рук.

При плановых операциях можете быть спокойны за это.

Хирургическая ошибка

Многие считают, что хирурги часто ошибаются. На самом деле, это не так. Дело в том, что ошибки хирургов просто, как правило, имеют большой резонанс. Это как с авиакатастрофами. Кажется, что они уносят очень много жизней, но, если посчитать, сколько людей погибли в авиакатастрофах за год, на фоне жертв автокатастроф число будет в пределах математической погрешности.

Старый анекдот: — Папа, а как пишется слово х.рург? Через ”и” или через ”е”?

— Если хороший, то через ”и”, если плохой, то через ”е”.

Возвращаясь к хирургам, можно сказать, что больше всего ошибок бывает не во время операций, а во время постановки диагноза или при назначении лекарственного метода лечения. Просто, в случае с лекарствами, отрицательный эффект заметен не сильно или не сразу. А еще и эффект-плацебо помогает.

Эффект плацебо

Думаю, что все хотя бы раз в жизни слышали это словосочетание. В переводе с латыни, ”плацебо” дословно переводится, как ”буду угоден, понравлюсь”. Значит, это должно нравится по определению? Не совсем так, но недооценивать его тоже не стоит. Напишите в нашем Telegram-чате, как относитесь к этому явлению. Там есть врачи. Будет интересно подискутировать.

Одна таблетка с лекарством, втора без. Какую ты выберешь?

В последнее время многие считают, что это не должно работать, но знаменитый эффект продолжает действовать. Есть всего две сферы, в которых эффект не применяется.

Первой являются болезни сердца, так как эксперименты могут закончиться плохо. Также плацебо не применяется при болезнях суставов, так как о них невозможно забыть. Если болит при движении, то болит.

Мозг не сможет абстрагироваться от этого.

В остальных сферах эксперименты доходят даже до того, что перед пациентом разыгрывают ”спектакль”, будто его положили на операцию. Для реалистичности даже делают надрез. После чего наблюдают за его состоянием. Итогом таких ”операций” зачастую становится полное восстановление. В итоге можно сказать, что наш организм творит чудеса, когда сам в них верит.

Можно ли проснуться во время операции?

Развенчание следующего мифа будет не очень приятным. Дело в том, что многие очень сильно переоценивают общий наркоз. Люди думают, что проснуться от него во время операции почти невозможно. На самом деле, это не совсем так.

Нет ничего страшного, если проснутся во время операции. Ты все равно ничего не поймешь.

Случаи, когда пациент приходит в себя во время операции, бывают не редко. Связано это с тем, что даже само состояние во время операции не бывает полностью бесчувственным. Скорее оно является пограничным.

В этом состоянии человек не проваливается в глубокий сон, а находится в забытии. Тем не менее, даже если он более-менее придет в себя, это не означает, что он сможет встать и пойти.

Даже после окончания операции человек еще несколько часов отходит от наркоза, находясь в очень странном состоянии.

Случаи, когда пациент приходит в себя, являются ошибками анестезиолога, но они очень легко исправляются. Пока человек не начал приходить в себя окончательно, доза препарата увеличивается, и буквально через несколько десятков секунд пациент снова отключается.

Когда появилась анестезия?

Дать четкий ответ на этот вопрос не получится, так как с древних времен применялись различные травы и смеси для того, чтобы человек не чувствовал боль. Многие думают, что люди всегда пользовались средствами обезболивания, но они ошибаются.

Дело в том, что в старые времена были страны, где анестезия не просто не приветствовалась, а вовсе была запрещена. Во время операции пациента могли или напоить до беспамятства, или просто держать, чтобы он не дергался и не мешал хирургу.

В первом случае боль хоть и притуплялась, но алкоголь разжижал кровь и приводил к большим ее потерям. В втором — это было жутким зрелищем. Так даже ампутировались конечности. Позже операции стали более гуманными, анестезию разрешили, а методы вмешательства стали более щадящими.

Хирурги не радуются вытащенной пуле

Иногда, в кино показывают, как хирург напряженно ковыряется в ране, боясь сделать лишнее движение, после чего извлекает пулю и расслабленно выдыхает. Иногда даже показывают, как они после этого радуются. Выглядит это так, будто дело сделано и можно расслабиться.

Смертельная красота кусочка металла

В реальной жизни это является важным моментом, но он все равно находится только в самом начале операции.

После этого надо обработать рану, проверить повреждение органов, зашить все и провести восстановительные процедуры. Хирурги же не радуются тому, что нож не остался в ране… Тут тоже самое.

Извлечь пулю — это только начало, самое главное остановить потерю крови и ликвидировать последствия ранения.

Также мифом является падение пули в миску с характерным звоном. Зачастую сейчас используются пластиковые лотки для отходов. Стало быть, такого звука просто не может быть. Но выглядит это эффектно.

Просто забавная картинка, чтобы немного разбавить тему

Музыка в операционной

В некоторых фильмах, например, в первой части ”Доктор Стрендж”, показано, как во время операции звучит музыка. Многие думают, что это миф, но это правда. Музыка позволяет настроиться на работу, и в операционных часто звучат разные композиции. Вот только их выбор зачастую заставляет персонал поспорить между собой. Ничего не поделаешь, вкусы у всех разные.

Кадр из знаменитого фильма «Доктор Стрендж»

Также в этом фильме показано, как герой ведет непринужденную беседу во время сложных операций. Несмотря на то, что так делать нельзя, хирурги иногда нарушают это правило. Особенно это касается простых дежурных операций. При сложных операциях хирург сам не захочет говорить, так как будет очень сильно занят и сосредоточен. В итоге, музыка — не миф, а разговоры — миф.

Бритье перед операцией

Почти все знают, что перед операцией участки тела, покрытые волосами, бреют. Вот только большинство убеждено, что делается это станком или опасной бритвой. На самом деле, для этого есть специальная машинка, которая выбривает участок кожи и позволяет провести на нем операцию.

Именно машинка вместо станка используется по той причине, что от нее не остается на коже микроповреждений. Как бы странно это не прозвучало на фоне того, что человеку вот-вот вскроют кожу скальпелем, микроповреждения кожи очень сильно увеличивают риск попадания в организм инфекции. Именно поэтому и избегают такого способа бритья. Плюс, как бонус, машинка просто более удобна.

Герои ”Криминального чтива”

Одним из самых известных моментов культового фильма Квентина Тарантино ”Криминальное чтиво” является тот, в котором Винсент (Джон Траволта) делает укол адреналина Мии (Ума Турман) после передозировки. По сюжету он приезжает к другу, который знает, что делать и, наметив цель, дает Винсенту шприц. После этого он размахивается и с силой бьет шприцем в цель.

Примерно так и делают укол адреналина в сердце

Многие думают, что это художественной вымысел, однако, создатели фильма очень реалистично показали, как делается укол адреналина в сердце. Единственным огрехом было то, что герои тратили много времени на разговоры. Лучше в этот момент было сделать непрямой массаж сердца.

В остальном все бывает именно так. Для укола в сердце надо пробить очень много тканей, а сделать это не так просто.

Почему мы боимся врачей?

Как видим, многие мифы о врачах преувеличены. Мы боимся их от незнания того, как они работают. Мы думаем, что будет больнее, чем оно оказывается на самом деле.

Своими профессиональными шутками хирурги только нагнетают обстановку, но зачастую в этих врачах нет ничего страшного, и наши опасения сильно преувеличены. Не поддавайтесь на провокации.

Просто знайте, что визит к доктору не так страшен, как кажется.

Надо делать операцию

Иногда врач предоставляет пациенту самому решать: «Вы будете оперироваться или пока понаблюдаемся, полечимся пилюлями?».

Таким образом, на несчастного больного взваливают груз решения, от которого зависит его ближайшая жизнь. С одной стороны — если есть выбор, значит, еще не все потеряно.

Но иногда выжидательная консервативная тактика может привести к таким изменениям, когда ни одна операция уже не поможет.

Не упустить момент

Если доктор предоставляет выбор, то больной чаще выберет консервативное лечение, потому что «операция — это страшно». Но что страшнее в итоге — это еще вопрос.

Характерный пример — кровотечение из язвы двенадцатиперстной кишки. Хирург предлагает пациенту оперативно ушить язву, вместе с кровоточащим сосудом. Больной спрашивает: «Доктор, а без операции нельзя остановить?».

Ну что же, доктор честно отвечает, что можно. Действительно, подобные кровотечения во многих случаях лечатся консервативно, особенно если клиника хорошо оснащена эндоскопическим оборудованием.

И здесь у нас первая проблема: если в клинике дорогая техника отсутствует (а в большинстве районных больниц так и есть), то эндоскопист максимум найдет язву и зарегистрирует кровотечение. Всё, на этом его функция закончена.

Такая диагностика, сами понимаете, несовершенна: можно упустить из виду серьезные факторы, способные повлиять на решение о выборе тактики лечения.

Но допустим, оборудование не подвело, диагноз правильный и больного поместили в реанимационное отделение для проведения кровоостанавливающей терапии.

Опять же чаще всего такая терапия приводит к успеху и вопрос об оперативном вмешательстве не возникнет. Но иногда, несмотря на лечение, язва продолжает кровить, чуть-чуть, но постоянно.

При таком непрерывном кровоистечении происходят изменения в свертывающей системе крови, которая постепенно исчерпывает свой потенциал.

И тогда дальнейшая консервативная выжидательная терапия может привести к тому, что кровь вообще перестанет сворачиваться. Я видел кровотечения, когда пациент блюет полным ртом чистой, алой крови, за считанные минуты наполняя тазик. При таком кровотечении даже операция может оказаться бессильной, поскольку кровить будет из любых новых (операционных) ран.

На самом деле шанс остановки кровотечения, пока оно не стало массивным, достаточно высок. Но как предугадать — остановится или хлынет водопадом и в какой момент решаться уже оперировать? Можно брать дополнительные анализы, можно восполнять свертываемость введением свежезамороженной плазмы, но гарантий не даст никто.

Разобраться со страхами

Казалось бы, раз медикаментозное лечение ненадежно, значит, точно лучше оперироваться? Увы, риск, операционных осложнений никто не отменял, и об этом так же честно сообщают больному. При этом хорошо еще, если в больнице работает хирург которому не страшно доверить свое тело, а если он молод и неопытен?

Но риск неудачного вмешательства и осложнений — не единственное, что пугает пациентов. Например, распространенный страх — проснуться во время операции. Возможно ли такое? К сожалению, возможно. Однако сейчас каждая больница оснащена мониторами, контролирующими давление, пульс, ЭКГ, а некоторые даже мониторируют потенциалы с головного мозга, поэтому риск сведен к минимуму.

Другой страх — не проснуться. Да, так тоже бывает. Однако медицина не стоит на месте. Анестетики стали менее аллергенными и менее вредными для сердца.

Мониторы в постоянном режиме регистрируют все изменения в организме, и любые отклонения от нормы отзываются звонком.

А дыхательные аппараты теперь настолько умны, что сами подстраиваются под необходимые к данному конкретному пациенту требования.

И я уважаю тех опытных хирургов, которые подойдут к пациенту и скажут: «Знаешь, Вася, давай не будем тянуть кота за хвост — нужно оперироваться». Сказал, как отрезал, и Василию остается лишь согласиться.

С другой стороны, бывает так, что болезни сердца, легких резко усложняют задачу оперативного вмешательства. Вроде нужно резать — но перенесет ли? Тогда чаще больного не трогают и до последнего лечат консервативно.

А вообще, от пациента зависит больше, чем кажется на первый взгляд. Мы, реаниматологи, давно заметили, что если больной сильно желает жить, карабкается, хватается за любую возможность — он выживет! А если больной смирился, то в подавляющем большинстве случаев он загнется, и никакие усилия медиков не помогут.

И решиться уже на операцию

Не так давно я сам встал перед выбором.

В легком нашли образование, маленькое, округлое, с четкими краями. Опытный хирург посмотрел компьютерную томограмму и выдал мне — дрожащему:
— Ну что коллега, точно я не могу сейчас сказать, что там, ты это понимаешь и сам.

Самые точные диагнозы ставят патологоанатомы, а я лишь скажу, что это, скорее всего, такая-то болезнь.

Но, — выдохнул он, зажмурившись от сигаретного дыма, — но мы можем убрать это дело, а можем и понаблюдать: будет рост — будем оперировать, не будет роста — не будем. Живи дальше — наблюдайся. Мое состояние нетрудно представить…

И как вы думаете — что я в итоге ответил? — Доктор, только резать, уберите с меня эту хрень, не хочу я сидеть на пороховой бочке!

— Вот это правильно, — одобрил он, — сдавай анализы, потом пробежимся по кабинетам, потом под нож.

Вот так, только операция, только хардкор! Убрали с меня эту гадость, не буду писать какую, полгода потом химию принимал. Да, было тяжело, да, была слабость и депрессия. Но меня поддержали родные, и я сейчас живу и радуюсь жизни! Об операции мне напоминают только шрам и танталовые швы в легочной ткани на рентгенограмме. И я считаю, что сделал правильный выбор.

И меня удивляют люди, которым операция жизненно необходима, но они отказываются. Почему? При этом они занимают койки в стационаре в надежде непонятно на что.

Однажды поступил больной, еле живой от недоедания, из-за того, что у него не проходила пища в пищеводе, потому как ранее он сдуру выпил уксусную эссенцию и в результате спаечный процесс захватил весь пищевод.

Когда стало сложно проглатывать твердую пищу, ему предложили бужирование (расширение пищевода металлической оливой, которая насильно проходит по трубке) — отказался. Подождали.

Стала проходить только яичная смесь и вода.

Предложили сделать дырку в животе и наложить гастростому, чтобы питаться через нее, — отказался. Что остается делать врачу? Кормить через вену. Но это очень дорого и тяжело для самого организма. Лучшего питания, чем нормальный борщ с мясом, еще не придумали.

Желудочно-кишечный тракт — идеальный механизм по отбору всех необходимых питательных веществ, никакая внутривенная кормежка его не заменит. Поэтому хочешь жить — нужна операция. Но он отказывается, однако и умирать не хочет. А насильно мы заставить не можем…

Поймите, когда нет выбора — надо оперироваться. Если операция может принести облегчение, чего же вы ждете? Есть возможность убрать проблему — убирайте, есть возможность отрезать и натянуть проблему куда надо — натягивайте, есть возможность жить — живите! Остается только выбрать хирурга.

Владимир Шпинев

Фото thinkstockphotos.com

Пластический хирург рассказал о своей профессии и о том, почему операция бывает необходима, а порой не нужна совсем

Слово plasticus, от которого произошел термин «пластическая хирургия», в переводе с латыни означает «ваяющий».

Еще век назад к врачам, специализирующимся на операциях на лице, обращались люди, которые имели значительные дефекты внешности. А сегодня поход к ним стал почти такой же обыденной вещью, как визит к косметологу или мастеру маникюра.

Однако, несмотря на это, о работе пластических хирургов обычным людям известно не так много, и мы решили восполнить этот пробел.

Как выбрать хирурга

Признаки хорошего хирурга:

Хирург не демпингует, не торгуется и не продает «два носа по цене одного». Цены соответствуют рыночным, характерным для данной страны и города.
У хирурга есть диплом о высшем медицинском образовании, сертификаты повышения квалификации и посещения международных конференций и симпозиумов. В идеале — если хирург входит в ассоциацию или общество российских или европейских пластических хирургов.
В интернете можно найти отзывы о хирурге, которые написаны реальными людьми, имеющими настоящие профайлы. На 100 % позитивные отзывы как под копирку должны насторожить. К сожалению, в нашей сфере очень много заказных отзывов, как положительных, так и отрицательных. Горькая правда.
Чтобы понять, стоит ли доверять в целом медицинскому центру, где оперирует хирург, узнайте, работает ли в нем команда анестезиологов-реаниматологов. В надежном центре она всегда есть.
Вас не просят внести оплату за операцию ДО консультации: хороший хирург может и отказать в операции, если не увидит в ней необходимости. Сомнительному хирургу важен поток клиентов.
Хирург может всегда ответить на вопрос: «А что, если что-то пойдет не так и результат будет неудовлетворительным?» Ответом на этот вопрос не должно быть: «У меня такого не бывает», «На месте разберемся» и «Сплюньте через левое плечо и постучите».
Наличие звездных пациентов не является показателем того, что хирург замечательный. Желающих сделать операцию по бартеру («лишь бы у кого, главное — бартер») очень много, особенно среди блогеров.
Если вам интуиция говорит: «Это не твой хирург» — верьте ей.

На ком тренируются пластические хирурги

Если вас всегда интересовало, где пластические хирурги проходят практику, то сейчас я скажу страшное: да, мы делаем грудь неживым людям. И да, с их разрешения (на всякий случай, а то начнется). Разные методы установки имплантов, подтяжка, разрезы — все отрабатывается на кадавер-курсах, никаких экспериментов и «А вот если тут надрежем, что получится? Ой, не получилось!» на живых пациентах.

Я практикующий хирург с очень большим опытом, но ради безопасности своих пациентов я ежегодно прохожу подобные курсы в Европе.

Кому откажет пластический хирург

Автор иллюстрации Julia Orlova

Недавно мне подписчица в инстаграме задала интересный вопрос: «Если пластическая хирургия нужна, чтобы улучшать жизнь и делать людей счастливыми, откуда все эти люди, которые не успокаиваются, пока не сделают из себя с помощью пластики чудовище?» ⠀

Как правило, те, кто пилит нос по 5 раз, пока тот не отвалится, копит на операции (одну, вторую, третью), не воспринимает свою внешность позитивно, какого бы размера грудь ни поставили и какой бы округлой попу ни сделали, делятся на 3 категории:

Дисморфофобическое расстройство. Пациент зациклен на определенной части тела и своем образе в целом. К какому бы хирургу такой пациент ни пошел, ему все равно не понравится результат. Тут может помочь только хороший психолог. Примером может служить Майкл Джексон.
Фрики. Все те персонажи, кому нужна странная внешность для эпатажа и заработка. Все эти Барби, Кены и люди-кошки.
Ну и моя «любимая» категория: те, кто насмотрится на фото селебрити и блогеров и срочно летит кромсать и резать себя «под этого блогера», лепить вторую Джоли и Кардашьян.
Это пациенты из разряда «Продам почку за ее нос» и «Влезу в долги груди ради». Самое интересное, что, даже если и дашь такой пациентке нос «как у…», она останется недовольна.
Либо потому, что нос не подходит ее внешности, либо потому, что он все равно не сделает ее похожей на объект обожания.

Вывод? Основной принцип пластического хирурга, как и любого другого врача, — «Не навреди». Поэтому я искренне считаю, что хирурги не должны брать на операции пациентов из этих 3 категорий.

Топ страхов пациентов

Автор иллюстрации Julia Orlova

«А вдруг я себя не узнаю с новым носом…» Девушки, ну давайте будем честными. Нос — это ничтожная малость по сравнению с тем, какие изменения на лице творите вы с помощью макияжа, филлеров и этих ваших приклеенных ресниц и волос.
«А вдруг я не проснусь после операции…» А что делать? У нас ограниченное количество палат, складывать таких любителей «поспать» некуда. Придется просыпаться!
«А будет шрам после ринопластики?» Вопреки страхам, шрам после такой операции не будет вокруг шеи, от уха до уха. Более того, через пару месяцев его воообще не будет.
«А если у меня имплант взорвется в самолете?» Если бы это было возможно, импланты стали бы любимым оружием воздушных террористов. Не взрываются импланты, даже если их сильно жамкать на высоте в 10 тыс. метров.
«А импланты увеличивают риск онкологии груди?» Риск рака груди увеличивает ваша генная предрасположенность, а также панические мысли о раке, но никак не импланты.
«А вдруг я не смогу кормить детей?» Сможете. Если у вас простое увеличение груди, то сможете.
«А вдруг новая грудь отвиснет?» Обязательно отвиснет. Лет через 10–15. Равно как и отвиснет натуральная.

О «страшном» наркозе

«Сколько лет жизни отнимет у меня наркоз?» Современная анестезия никак не сказывается на продолжительности вашей жизни. Количество выпитой вами текилы сказывается, курение сказывается, количество нервных клеток, потраченных в попытке что-то доказать, также сказывается. Анестезия — нет.
«Могу ли я проснуться во время анестезии и буду ли страдать?» Проснуться можете, страдать — нет, так как вам моментально добавят дозу релаксантов и вы вновь заснете. Анестезиолог не на глаз определяет, что и в какой дозе вам вводить. У него есть аппаратура и мониторы, которые всегда сообщают вашу «фазу». И если вам посредине операции приспичит встать и гордо покинуть операционную, будьте уверены, мы вам этого не позволим.
«Есть противопоказания?» Абсолютных противопоказаний нет. Точка. Есть индивидуальные случаи, они обсуждаются с анестезиологом.
«Могу ли я умереть во время анестезии?» Шансы, что вам «выправят» нос в подворотне с летальным исходом, гораздо выше шансов умереть на операционном столе.
«Сколько раз в течение жизни можно делать анестезию?» Очень странный вопрос. Как будто, если вы сделаете анестезию при ринопластике, на анестезию при экстренном кесаревом сечении вас не хватит. Пока анализы в норме — делайте на здоровье. Но учтите, что организму понадобится время прийти в себя после общего наркоза и «перезапуститься».
«Будут ли провалы в памяти?» Обычно не бывает, но на этот случай у вас на руках остается контракт, где вашей же рукой написано, как вас зовут и где вы живете. Выучите заново, не проблема.

Вроде все… А, чуть не забыл: НЕ СОКРАЩАЕТ ЖИЗНЬ, НЕ СОКРАЩАЕТ, НЕ СОКРАЩАЕТ!

О том, чего боятся хирурги

Меня часто спрашивают: «А вам не страшно оперировать?» Если вспомнить мои первые операции более 10 лет назад, то да, наверное, было слегка не по себе. Но это чувство уходит с опытом, когда каждое действие становится отточенным до автоматизма.

Мне кажется, если меня в 5 утра разбудить и поставить оперировать без сырников и кофе — буду очень не в духе, но нос или грудь выйдут красивыми. Вы думаете, что во время операции все напряжены и сосредоточены? Бросьте, такого количества шуток и смешных историй, как во время операций, я нигде больше не слышу. Эх, сколько всего пропускает пациент!

О комках Биша — самой «звездной» операции последних лет

Комки Биша — это симметричные жировые образования, расположенные под мышцами щек. Считается, что они играют важную роль при жевании и сосании, помогая скольжению мышц, — особенно если речь идет о младенцах. В последние годы женщины стали активно удалять эти комочки с помощью пластических хирургов, чтобы придать лицу большую «скульптурность»: сделать щеки впалыми, а скулы — более заметными.

Почему не надо удалять комки Биша:

С точки зрения эстетики показаний к удалению комков Биша нет. Это бессмысленное вмешательство. С равным «успехом» вы можете выделить скулы, удалив последние в ряду зубы.
Это технически легкая операция, с которой зачастую начинают строить свою карьеру молодые хирурги. В Америке ею давно переболели, отпустило.
Профессиональный пластический хирург никогда не предложит вам избавиться от жировой ткани в щеках, чтобы удалить ее «просто так». Эту жировую ткань можно эффективно применить для объемной пластики тех же скул, а также для коррекции возрастных изменений лица.
Эти «ненавистные» жировые комки с возрастом еще вам понадобятся! После 40 лет средняя зона лица начинает терять объем, из-за чего исчезает четкость контура лица.
Удаление комков Биша не даст вам того эффекта, который вы видите на фотографиях звезд и скуластых моделей (исключение — девушки, у которых действительно переизбыток жировой ткани). Чтобы эффект был таким, каким большинство девушек его хотят видеть, нужно проводить удаление комков только в совместной процедуре по увеличению скул (и именно результаты таких совместных операций вы чаще всего видите на фото).
Через 5–10 лет после удаления комков Биша на месте удаления будут образовываться некрасивые провалы, складки, мимические морщины (вспомните пожилых людей, у которых щека западает под скулу из-за отсутствия зубов).

Что такое диастаз и чем он грозит

После родов нередко происходит расхождение мышц передней стенки, которое делает эту зону как бы раздвоенной и выдающейся вперед (особенно это заметно после еды, когда вы начали со «съем одну печеньку» и неожиданно закончили батоном с колбасой и пельменями).

Упражнения и диета в случае диастаза бессильны — мышцы обратно сами не сойдутся. В большинстве случаев абдоминопластика – наилучший выход. Но не все формы диастаза надо лечить операционным методом. Если расхождение мышц живота незначительное и нет других проблем с этой зоной — операция не требуется, жить можно.

Чем опасен диастаз? В целом это проблема чисто эстетического свойства, но сильное ослабление мышц пресса увеличивает риски образования грыж и опущения внутренних органов, чего желательно избегать.

О том, почему иногда пластика носа — необходимая мера

Иногда операция — необходимая мера, поскольку искривленная носовая перегородка не позволяет нормально дышать. Однако причина затрудненного дыхания не всегда в ней. Как узнать, в чем? Правильно, идти к оториноларингологу и выяснять причину.

А теперь внимание, самое важное: если вам будет предписана операция по исправлению перегородки (септопластика), советую сразу подумать, устраивает ли вас форма вашего носа или нет. Если нет, идите не к лору, а к пластическому хирургу (или лору — пластическому хирургу) и делайте сразу риносептопластику.

Во-первых, это будет одна операция, а не две (меньше стресса для организма). Во-вторых, это будет дешевле. Например, вы сделали септопластику по показаниям.

Через некоторое время вы поняли, что Мистер Бин в зеркале вас не устраивает и срочно нужна Меган Фокс, и решились поменять форму носа. Приходите к хирургу — а у вас операция считается уже повторной.

И стоит это обычно на 20–30 % дороже, чем первичная.

О пластике груди — самой популярной операции в мире

Неправильно подобранный размер импланта может привести к различным проблемам. Поэтому, если вы худенькая женщина, с маленькой грудной клеткой, но лавры Памелы Андерсон не дают вам покоя, советую пересмотреть ваши вкусовые предпочтения. Имланты, кстати, бывают разные.

Текстура поверхности. Бывают импланты гладкие и текстурированные. Гладкие импланты приживаются гораздо хуже текстурированных, организм их чаще отторгает. Текстурированные импланты приживаются, наоборот, хорошо, но при неправильном подборе текстурированных имплантов и неправильной установке, вокруг импланта может образоваться твердая оболочка из тканей, которая будет вызывать боль и дискомфорт.
Форма. Форма может быть круглая или анатомическая. Анатомическая смотрится очень естественно и красиво. Если правильно подобрать профиль импланта, объем груди в верхней части с анатомическими имплантами будет не хуже, чем с круглыми. Круглые рекомендую, если вы активно занимаетесь профессиональным спортом и есть риск того, что импланты будут переворачиваться. Если круглый перевернется — вы не заметите, а вот если перевернется анатомический, то грудь как минимум будет очень смешной.
По наполнению. Импланты могут быть солевыми, силиконовыми, полимерными, смешанными. Идеальный вариант — высококогезивные силиконовые импланты, они же импланты «с памятью». Даже при повреждении такого импланта грудь сохраняет идеальную форму, ничего не вытекает — ни через пупок, ни через уши.

Бонус: капризный пациент

А как вы относитесь к пластической хирургии? Хотели бы что-то изменить в своей внешности или вас все устраивает?

Фото на превью vladislav_grigoryants / instagram

«Малейшая ошибка приведет к параличу». Нейрохирург о ненужных операциях и вопросах, которые стоит задать врачу

Прежде чем сдавать МРТ или ложиться под нож, спросите вашего врача: «Насколько это необходимо?» Ненужные исследования вызывают тревогу, а необязательные операции могут привести к опасным осложнениям. Норвежский нейрохирург Кристер Мьосет в выступлении на TED Talks объясняет, как их можно избежать.

Кристер Мьосет

Я нейрохирург, и сегодня хочу рассказать вам, что люди, подобные мне, нуждаются в вашей помощи. Позже я расскажу вам, в чем именно.

Но для начала разрешите мне рассказать о моей пациентке. Это была женщина за 50. В целом она обладала хорошим здоровьем, но посещала больницу несколько раз из-за радикального лечения рака молочной железы.

У нее случился пролапс шейного межпозвоночного диска, вызвавший у нее распространяющуюся боль, которая отдавала в правую руку. Просмотрев ее МРТ перед консультацией, я решил предложить операцию.

В настоящее время такие операции на шее регламентированы и выполняются быстро.

Но они несут определенный риск. Делается разрез прямо здесь, и осторожно делается разрез возле трахеи, пищевода, и надо постараться не порезать внутреннюю сонную артерию.

Затем приносят микроскоп и осторожно удаляют диск и пролапс в канале нервного корешка, не повреждая мозг и нервный корешок, находящийся в миллиметрах под ними.

Наихудший случай – это повреждение мозга, которое может привести к параличу из-за сужения.

Когда я объяснил это пациентке, она смолкла. И через несколько минут она произнесла следующие решающие слова: «Доктор, действительно ли это необходимо?»

И знаете, что я тогда осознал? Необходимости нет. На самом деле, когда меня посещают пациенты, как эта женщина, я обычно не советую оперироваться.

Так почему же на этот раз я так решил? Видите ли, этот пролапс был таким тонким, что я практически видел, как удаляю его с канала нервного корешка, до того, как она вошла в приемную.

Я должен признать, что хотел сделать ей операцию. Я был бы рад сделать ей операцию. В конце концов, оперирование — это самая веселая часть моей работы.

Я думаю, это чувство легко понять. Мой сосед-архитектор говорит, что он любит просто сидеть, чертить и проектировать дома. Он делал бы это весь день, а не разговаривал с клиентом, который платит за проектирование дома и может наложить какие-то свои ограничения на его работу.

Но, как каждому архитектору, каждому хирургу необходимо посмотреть в глаза пациенту и вместе с ним решить, что лучше для человека, которому делается операция. И это может показаться легко.

Статистика необязательных вмешательств

Но давайте посмотрим на статистику.

Миндалины — это две припухлости на задней стенке горла. Их можно удалить хирургическим путем, и называется это тонзилэктомией. В таблице приведен показатель количества операций тонзилэктомии в разных регионах Норвегии.

Вас может поразить, что существует в два раза больше вероятности, что вашему ребенку, поскольку эта операция делается только детям, сделают тонзилэктомию в Финнмарке, нежели чем в Тронхейме. Показатели в обоих регионах одинаковые.

Здесь не должно быть отличий, но они есть.

Мениск стабилизирует коленный сустав, но может надорваться или резко раздробиться, чаще всего во время занятий спортом, например футболом. Здесь вы видите показатель количества операций по этому фактору.

И вы видите, что показатель количества операций в Мё́ре-ог-Ро́мсдал в пять раз больше, чем в Ставангере. В пять раз.

Как так может получиться? Играют ли футболисты в Мё́ре-ог-Ро́мсдал в пять раз грязнее, чем где-либо в стране?

Последние исследования показали, что в лечении между обычной физиотерапией и операциями на колене разницы нет.

Это означает, что большинство операций, выполненных согласно этой таблице, которую я показал, можно было избежать даже в Ставангере.

Что же я пытаюсь вам донести здесь? Хоть и большинство показаний к лечению во всем мире регламентированы, есть много ненужных расхождений в выборе лечения, особенно в Западной Европе. Некоторые люди не получают лечение, которое им нужно, но еще больше из вас подвергаются излишнему лечению.

Почему лишние исследования вредны

«Доктор, действительно ли это необходимо?»

Я слышал этот вопрос всего лишь раз в своей карьере. Мои коллеги говорят, что их пациенты никогда не задавали им такого вопроса. С другой стороны, насколько часто, по-вашему, вы услышите «нет» от доктора, если зададите ему такой вопрос?

Исследователи выяснили, что доктора отвечают «нет» с одинаковой вероятностью, где бы это ни происходило. И это в 30% случаев.

Это означает, что в трех случаях из 10 ваш доктор назначит или предложит то, что совершенно не нужно.

Знаете, какую причину они называют? Давление со стороны пациента. Другими словами, от вас. Вы хотите, чтобы вам что-то сделали.

Мой друг обратился ко мне за медицинским советом. Он полон сил и энергии, зимой много занимается лыжной гонкой, а летом бегает. В тот раз у него сильно болела спина, когда бы он ни бегал трусцой. И ему пришлось прекратить заниматься.

Я обследовал его, подробно расспросив, и обнаружил, что у него, скорее всего, образовался остеохондроз нижней части позвоночника. Каждый раз при растяжении он вызывал боль.

Он уже занимался плаванием вместо бега трусцой, ничего нельзя было поделать.

Я сказал ему: «Не все упражнения подходят для тренировок. Некоторые полезны для тебя, а некоторые нет». Он ответил: «Я хочу сделать МРТ спины». «Зачем хочешь сделать МРТ?» «Я могу его бесплатно пройти по страховке на работе». «Да ладно тебе», — сказал я.

В конце концов, он же мой друг. «На это нет достаточной причины». «Я думаю, будет полезно узнать, насколько все плохо со спиной». «Когда ты научился читать МРТ-снимки? — спросил я. — Поверь мне. Тебе этот снимок не понадобится».

«Ну, — сказал он и спустя немного времени продолжил: — Это может быть рак».

Он, разумеется, получил снимок. И через страховку на работе пришел на прием к одному из моих коллег, рассказав об остеохондрозе, что ничего нельзя поделать, что надо продолжать заниматься плаванием и перестать бегать трусцой.

Когда мы увиделись, он сказал мне: «По крайней мере я знаю, что у меня».

Но позвольте мне у вас спросить. Что, если у всех вас в этом помещении были такие же симптомы, как на МРТ-снимке? И что, если все люди в стране сделали бы МРТ-снимок из-за нерегулярной боли в спине? Список ожидающих очереди увеличился бы в четыре раза, а может, и больше. И вы бы заняли место в этом списке вместо того, у кого и вправду рак.

Хороший доктор иногда говорит «нет», благоразумный пациент также иногда отвергает предложение пройти диагностику или лечение.

«Доктор, действительно ли это необходимо?» Я знаю, задавать такой вопрос может быть нелегко. Если бы это было 50 лет назад, такой вопрос звучал бы грубо.

Если бы доктор принял решение касательно вас, то вы бы согласились. Моя коллега, ныне врач общей практики, когда была маленькой, была отправлена в туберкулезный санаторий на шесть месяцев.

Ее это страшно травмировало. Позже, когда она выросла, выяснила, что ее тесты на туберкулез всегда были отрицательны. Доктор послал ее по ошибочному подозрению.

Никто не посмел или даже не вздумал потребовать объяснений. Даже ее родители.

Четыре вопроса, которые надо задать врачу

В следующий раз, когда вы окажетесь на приеме у доктора, я хочу, чтобы вы задали вопрос: «Доктор, действительно ли это необходимо?» В моем случае с пациенткой ответ был бы «нет», хотя решение об операции тоже можно было бы обосновать.

«Доктор, какие риски связаны с этой операцией?» У от 5 до 10% пациентов ухудшатся болевые симптомы. У от 1 до 2% пациентов будет инфекция в ране или даже повторное кровоизлияние, для чего потребуется сделать повторную операцию. Также 0,5% пациентов будут испытывать постоянную охриплость, и немногие будут испытывать пониженную работоспособность рук или даже ног.

«Доктор, есть ли другие варианты?» Да, отдых и физиотерапия со временем могут помочь как следует поправиться.

«А что произойдет, если я ничего не стану делать?» Это не рекомендуется, но даже при этом есть небольшой шанс на поправку.

Четыре вопроса. Простые вопросы. Считайте это руководством для помощи.

Действительно ли это необходимо? Какие есть риски? Есть ли другие варианты? Что произойдет, если я ничего не стану делать?

Задайте эти вопросы доктору, когда он захочет вас отправить на МРТ-снимок, когда он пропишет вам антибиотики или предложит операцию.

Из исследований мы узнали, что каждый пятый из нас, 20%, поменяет мнение о дальнейшем действии. Поступая таким образом, вы не только упрощаете себе жизнь и, возможно, улучшаете ее, но также вся сфера здравоохранения извлечет пользу от вашего решения.

Спасибо.

Перевод Адилета Кудабергенова